Городок писателей. Моментальный снимок. Дом-музей Пастернака

Вот я сегодня сюда приехал, во втором часу, и сразу за работу, которая кончилась только сейчас, в 10 часов. За сутки дом выхолодал. Пока поотпираешь все перезапертое, пока принесешь с чердака все попрятанное во избежанье воровства, и разложишь по местам все привезенное из города (потому что у меня порядок, как при маме), уже проходят какие-то четверти и половины. Но главное не это. Кем надо быть, чтобы живя среди леса, покупать дрова? Валить его нельзя, участок под надзором лесничества, но разве речь об этом? Эти еловые дебри надо чистить, и чистка дает горы лапника (широкие боковые ветви, в руку толщиною), готовое топливо, по крайней мере для кухонной плиты, на целые годы. На это и уходит у меня добрая половина дня. Аккуратно нарубленной и наломанной еловой ветки у меня выложены в доме и снаружи целые запасы. А что делать зимою? Гулять без цели я не люблю и не умею. Собирать грибы или ягоды в ноябре трудновато. Вот хворост и предлог, чтобы по три или четыре часа пропадать на воздухе, на далекой от дороги просеке, среди мачтовых сосен, редкие просветы неба, тишина, смеркается, то тут, то там начинает осыпаться целое дерево, как над мельником в Русалке, это ворона села на березу или белка покачнула, перепрыгивая с сосны на сосну. И вдруг совершенно темнеет, почти сразу, так что трудно разыскать заготовленные в разных местах вязанки...
А мыши, мыши! Их столько, и они так распущены, что на них надо кричать «Брысь» или «Это еще что такое?!» и тогда они еще поразмыслят, уходить ли им или нет, когда жаришь яичницу с колбасой и они отовсюду по хворосту вылезают подышать наркозом жареного масла и пищат, и распевают.

Из письма Б.Л. Пастернак сестре Лидии от 30 октября – 1 ноября 1938 года

Дом Пастернака 1938 год